Феномен амбициозности личности весьма красноречиво характеризует человека. Амбициозность напрямую связывают с успехом. Успешные в социальном отношении люди в подавляющем большинстве своём являются людьми амбициозными. Но, конечно же, далеко не все амбициозные люди успешны.

Для успеха нужна амбициозность определённого качества. Этот тип амбициозности ещё называют «здоровой» — ярко выраженное стремление к достижениям в определённой социальной сфере, органически сочетаемое с работоспособностью, настойчивостью и упорством.

«Нездоровая» же амбициозность характеризуется потребительским отношением к людям, несформированной субъектностью и упрямством.

В первом случае упорство — это последовательное движение к цели, а во втором — как раз наоборот — позиционирование собственной правоты и исключительности вне рамок какой бы то ни было целесообразности. В любом случае амбициозность является специфической формой страсти. В основе такой страсти находится сверхважная идея, сообщающая мощную энергию мотивации соответствующего поведения и деятельности.

«Интересно, что здоровую или нездоровую амбициозность человека можно выяснить, послушав, в какой форме он употребляет глаголы, когда говорит относительно своих достижений. По-настоящему амбициозные люди (в хорошем смысле этого слова) рассказывают о своих успехах, употребляя глаголы совершенного вида. Глаголы же несовершенного вида чаще указывают лишь на то, что человек только стоял рядом и имеет весьма отдалённое отношение к успеху, который пытается присвоить себе» (Анна Моисеенко, Амбиции – что это такое? – в ж.: TopAuthor.ru, раздел «Психология»).

В первом случае амбициозность является естественной или аутентичной формой страстной мотивации деятельности, направленной на реализацию этой идеи и тем самым достижения успеха. А во втором — амбициозность выступает как эрзац-форма, то есть форма своеобразной психологической защиты собственного «Эго», и организует, прежде всего, чрезвычайно активное поведение личности, направленное на позиционирование своего «превосходного Я», и практически не касается действий, направленных на реальные достижения.

Примеры различий аутентичной и эрзац компенсаторной амбициозности легко можно найти в деятельности чиновников и политиков, учёных и научных работников. В меньшей степени в настоящее время такие различия наблюдаются среди руководителей собственного бизнеса. Ибо сама природа бизнеса как деятельности, направленной на получение прибыли, несопоставима с доминированием в структуре мотивации бизнесмена амбиций личного позиционирования.

Я утверждаю, что эти различия в амбициозности личности являются принципиальными. Они объясняют не только причины достижения или не достижения человеком социального успеха, но прежде всего саму возможность обретения им счастья в жизни. В силу этого мне представляется также принципиальной разница в понятиях «карьера» и «успех». Я рискну сделать заявление о том, что для карьериста реальный успех не важен! Реальный успех дарит радость сам по себе, в то время как карьерный рост имеет результатом социальную оценку «эксклюзивности», «уникальности», «талантливости», «избранности» карьериста по сравнению с другими. Как видим, результаты и, стало быть, последствия для личности разные!

Аутентичная форма амбициозности выражается в успехе как результате целенаправленной деятельности, а эрзац-форма — в социальном статусе как результате поведения карьериста по «продвижению» по вертикальной шкале его «социальной приемлемости». Разные типы амбициозности требуют от личности развития и разных способностей, и талантов. Аутентичная форма амбициозности задействует для своего воплощения в результатах деятельности соответствующие творческие способности и умения ценить достигнутое, следовать за своими интенциями (интенциональность). Амбициозность эрзац-форм требует умения позиционировать себя («хорошо и правильно» выглядеть), льстить, «обходить на поворотах» других, «быть своевременно в нужном месте».

Надо сказать, что «страсть амбициозности» различна не только по формам функционирования и проявления, но и по своей природе системной организации. Прежде всего нужно отметить различия в уровне организации. В аутентичной форме амбициозность выражается в страстном и неукротимом желании творить и созидать ради открывшейся человеку и исключительной для него его Миссии и Предназначения.

Само понимание реальной значительности Пользы для других: для группы людей, для человечества в целом — зажигает огонь страсти и создаёт базу для соответствующих амбиций. Эти амбиции, несмотря на персональную адресность, являются по сути трансперсональными! В то же время эрзац-амбиции, выражаясь в страсти к наживе, страсти к власти, страсти к «должности и положению» в обществе, по своей природе не выходят за пределы «Эго».

В основе таких амбициозных страстей лежат компенсаторные мотивы «выбиться в люди – стать как все – стать лучше всех – стать единственным и посвящённым». Это, в общем-то, есть подростковая в лучшем случае мотивация. Поэтому, как это ни печально, но обществом руководят дети…

Ранее я отмечал органичную взаимосвязь и целостное единство аутентичности и интенциональности человека. Интенциональность личности организуется как система смыслов вокруг «сильной идеи». Сильная идея выражает и характеризует Миссию человека. Когда человек вдохновлён сильной идеей, то он находится в состоянии своей Миссии. Некоторые так и говорят: «Идея всей жизни!» Состояние Миссии, в котором реализуется сильная идея, непосредственно свидетельствует об аутентичности человека — о его подлинности. В то же время, будучи сугубо индивидуальным, это состояние в общем измерении наиболее полно выражает истинную природу человека. И это не просто игра слов: аутентичность как подлинность, естественность, истинность... Это даже буквально следует понимать так: истинная природа человека обнаруживает себя в его стремлении к воплощению сильной идеи (открывшейся ему истины). И в этом состоянии есть его миссия, то есть его подлинность и естественность. Это же характеризует его интенциональность.

Амбициозность же следует рассматривать как необходимое условие реализации Предназначения и Миссии в условиях и сроках конкретной жизни человека. Это и есть тот самый «энергетический» базис высокоуспешного и счастливого человека. Амбиция в данном случае есть страстное желание субъекта воспользоваться открывшимся для него интенциональным смыслом, реализовать его в действиях и тем самым осуществить акт самореализации.

Именно интуитивное и аутентичное предвосхищение момента самореализации и самоактуализации в качестве точного и истинного знания заряжает личность амбициозной страстью. Амбиция персонального (а по сути — трансперсонального) истинного знания и исключительности питает энергией интенциональность и формирует творческий потенциал результативного действия. Итак, мы фактически имеем дело с тремя системообразующими факторами в структуре реализации человеком своего «эволюционного проекта».

Это — аутентичность как система настроек на подлинность своей жизни, интенциональность как мотивационно-смысловая система направленности личности в область своей Миссии и Предназначенности и амбициозность как энергетическая основа жизнедеятельности человека, обеспечивающая его самоактуализацию и самореализацию. Пространство жизнедеятельности человека, описываемое этими осями координат, даёт нам полное представление о реальном состоянии его благополучия и счастья. Нужно, однако, отдавать себе отчёт в том, что существуют силы внутреннего порядка, препятствующие реализации требований аутентичной амбициозности. «При твоих способностях ты бы мог достичь значительно большего!» «Я мог бы — если бы захотел — иметь существенный успех в жизни (материальное положение, социальный статус, шикарный образ жизни…)! Правда состоит как раз в том, что действительно «мог бы»! И, тем не менее, — и это тоже есть обидная правда — не смог, не состоялся, не достиг и, соответственно, не реализовался. И, похоже, уже этого не произойдёт в твоей жизни.

Осознание нереализованных возможностей и упущенных шансов не просто определяет пессимистический эмоциональный фон повседневности. Разочарование и «установки разочарованности», определяющие смысл бытия и выражающиеся во всё более усиливающемся неверии личности в себе, «неверии в благодать», заставляют человека искать способы компенсации такой безрадостной перспективы. Многие находят.

Я называю такие способы компенсации внутренней нереализованности эрзац-формами. Эрзац-форма — это вид опыта, представляющий собой инфантильную и в силу этого нереалистическую установку на замещение реально необходимой для благодатной и успешной жизни деятельности. В основе эрзац-деятельности лежит бесплодная, но «греющая душу» блаженная надежда. Феномен блаженной надежды, застилающей унылые перспективы и создающей иллюзию благополучия, описан мной ранее в статье «Эпистемология блаженной надежды».

Такие виды деятельности, как чрезмерное увлечение телесериалами, эмоциональные разговоры о политической, экономической, этнологической ситуации с приятелями, компьютерная пристрастность в разных видах (чаты, игры, социальные сети, виртуальные знакомства без реальных встреч), «диванная медитация» вместо реальных событий, «экстремальная пищевая активность» вместо субъектной жизни, «многочасовые телефонные разговоры» вместо реальных встреч с друзьями…

К эрзац формам относятся сформированные вредные привычки (курение, алкоголизм и т.п.). А также и различного рода пассивно-инфантильные занятия (преимущественно домашний образ жизни или, наоборот, уличный)… Эрзац-формы — явление противоположное аутентичным формам жизни человека. Как мы видим, они характеризуются инфантильностью, пассивностью (в отличие от субъектности аутентичных форм), зависимостью от внешних (контекстуальных) условий, потребительским отношением к ресурсам и другим людям.

В этой связи мне вспоминается известный анекдот про африканского негра-аборигена. Сидит абориген и плюёт зёрна финиковой пальмы в море. Подходит к нему белый бизнесмен и удивляется, зачем он это делает. «Это же расточительно: из каждого зёрнышка можно вырастить пальмовое дерево! Оно тоже будет давать плоды — стоит только эти зёрна посеять и ухаживать за появляющимися деревцами», — говорит он негру. «А это зачем?» — спрашивает абориген. «Вырастет целая пальмовая роща, с каждой пальмы будет много плодов, ты их можешь собрать, продать и выручить хорошие деньги!» — отвечает ему белый. «А это зачем?» — спрашивает его абориген. «Ты что, не понимаешь?! — удивляется белый. – Когда у тебя будет много денег, вот тогда сиди себе спокойно и плюй!» На что ему абориген отвечает: «А я что делаю!»

Мне представляется, что в основе любой эрзац-формы лежит бессознательный саботаж аутентичной амбициозности. Человек изначально и неосознанно делает выбор в пользу простых, уже проверенных, привычных и доступных решений. Эти решения в пользу уже имеющихся в опыте форм поведения направлены исключительно на персональное потребление. Парадокс состоит именно в том, что глубинные намерения такого потребительского отношения и поведения заключаются в желании обретения субъектом ценностей более высокого порядка, чем банальное потребление внешних благ. И макиавеллевское «цель оправдывает средство» здесь терпит фиаско.

Скажем глубинным намерением обжорства как эрзац-формы является ощущение содержательности и полноты жизни. Глубинной ценностью курения может быть и релаксация, и, наоборот, мобилизация, и ритуал завершения какого-либо занятия… Понятно, что для интересной и содержательной жизни обжорство явно не годится, а для глубинных смыслов курения само курение как отравление организма является чем-то просто противоположным… Для меня очевидно, что любая форма потери аутентичности есть момент саботажа и власти над новым и неосвоенным, но адекватным поведением. То есть, если человек привычно прибегает к саботажным действиям в эрзац-формах, то это значит только то, что в этом есть тестовая ситуация.

Она замаскирована привычной саботажной эрзац- формой. Саботируется в такой тестовой ситуации именно амбиция на достижение новых вершин. Любой человек может проверить истинность этого утверждения по собственному опыту такого саботажа! К примеру, темы «откладывание на потом», оправдание тем, что «ещё не время», что ещё «вагон времени», «что ничего страшного не случится от этого маленького и аппетитного кусочка», «что все так живут», «что бывает и хуже»… В силу механизма «блаженной надежды», блокируются усилия личности на достижения в будущем. Потому, что и в настоящем всё как бы неплохо: «Если есть в кармане пачка сигарет, то не так уж и плохо на сегодняшний день» (Виктор Цой).

Итак, саботаж здоровой амбициозности строится на дегенеративной активности нескольких установок. Эти установки мгновенно включаются в тестовых ситуациях в момент выбора и выражаются в доминирующей и подавляющей активности эрзац-форм. Это такие установки, как:

• Ни одно усилие, направленное «на потом», не стоит удовольствия и комфорта «здесь и сейчас». 
• Необходимость чего-то достигать практически и есть реальность этого достижения. Виртуальная реальность и действительность — это всё равно реальность. Так какая разница? Медитация на возможность есть реальность, и она самодостаточна. 
• Действовать трудно и опасно — можно ошибиться. За ошибки нужно платить непомерную цену. Стоит ли начинать что-то важное для себя, если ты всё равно проиграешь? 
• Реальная персональная ответственность состоит в избегании провала, наказания и опасностей. Кто рискует, тот безрассуден, но иногда ему везёт. Успех — это больше удача, везение, так как только от тебя самого практически ничего не зависит. Жизнь нужно прожить так, чтобы не «подорваться на минном поле» и не разочароваться. 
• Романтика — это для детей и юношей. Они могут себе ещё позволить мечтать. Взрослый и ответственный человек — осторожный прагматик, максимально компетентный в принципе «ласковый телёнок двух маток сосёт». Взрослый должен быть максимально вооружён знаниями для адаптивного поведения. 
• Знания всегда важнее поведения, рефлексия важнее проактивности, а метапрограммы избегания опасности важнее стремления к достижениям. «Не спеши, а то успеешь практически всегда не туда, куда хотел бы».